Крайне обеспокоена этими инициативами глава Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК) Галина Маланичева. По ее словам, список исторических городов России может быть сокращен до 40 населенных пунктов.
Маланичева отметила, что таким образом можно будет избавиться от культурного наследия; «никакое строительство типовых гостиниц для массового туризма уже не спасет, так как ехать туристам будет некуда», — сказала эксперт.
В Минкультуры РФ и Минрегионразвития «СП» не удалось оперативно получить комментарии по данному вопросу. В пресс-службе Росохранкультуры – ведомства, напрямую занимающегося охраной памятников культурного наследия на территории Российской Федерации и надзором за соблюдением охранного законодательства – заявили, что беспокоиться преждевременно. «Список исторических городов никто не сокращает, как было их несколько сотен, так и остается», — заверили «СП» сотрудники ведомства, хотя подчеркнули, что регулированием списка исторических городов занимается Министерство культуры.
В неофициальном разговоре сотрудник Минкультуры, имеющий отношение к охране исторического наследия, подтвердил, что инициатива о сокращении числа исторических городов действительно существует. «Сейчас список этих городов есть в приложении к закону об объектах культурного наследия, — отметил источник "СП”. – Но на самом деле там 9 из 10 этих городов разваливаются или застраиваются, несмотря ни на какие охранные зоны. Если список будет сжат, это просто приведение законодательства в соответствие с жизнью».
Жизнь объектов культурного наследия в исторических городах, действительно, довольно безрадостна. Как заявил в одном из своих интервью Виталий Лепский, заслуженный строитель РФ, почетный академик Российской академии архитектуры и строительных наук, президент Научного и проектного института реконструкции исторических городов (ИНРЕКОН), памятники гибнут и при нынешнем законодательстве.
«Сегодня в России мы имеем кризис исторической городской среды, — отметил академик. — В год мы теряем 300–400 памятников архитектуры, по памятнику в день. В первую очередь разрушаются достопримечательные места, включающие как памятники архитектуры, так и территорию вокруг них, и средовую историческую застройку, за которой вообще никто не следит».
Интересно, что от размера и важности того или иного исторического
города его судьба практически не зависит. Такие крупные и крупнейшие
города, как Москва, Санкт-Петербург, Тула, Екатеринбург, Нижний
Новгород 
– уже десятилетие испытывают натиск застройщиков, теряя один за другим
исторические кварталы. Малые города – такие, как Ростов Великий,
Суздаль, Вышний Волочек, Таруса – либо так же, как и крупные собратья,
испытывают на себе давление стройкомплекса, либо – если город бедный
и удаленный от Москвы – потихоньку разваливаются.
Наглядным примером того, что происходит в крупных и богатых городах, может считаться Нижний Новгород. Крупнейший областной центр, с мощной промышленностью и богатой исторической застройкой, еще десятилетие-два назад насчитывал множество улиц и кварталов, застроенных деревянными домами – дореволюционными и раннесоветских времен. Остатки этих кварталов и сейчас можно видеть в районе улицы Малая Почтовая, а также неподалеку от железнодорожного вокзала.
Несмотря на то, что Нижний Новгород, и особенно его центр (нагорная часть), признаны историческим городом, год от года эти деревянные дома исчезают. Состояние их перед сносом, разумеется, аварийное – десятилетиями у города не хватало то денег, то желания их ремонтировать. На месте «деревяшек» появляются современные 3–5 этажные дома из железобетона и кирпича, причем основные застройщики Нижнего сейчас аффилированы с крупнейшими игроками стройрынка Москвы.
Аналогичные процессы происходят и в Вологде. Там до сих пор сохраняется значительное количество замечательных своей конструкцией деревянных особняков и просто двухэтажных жилых домов на 3–4 квартиры. Дома этого особого «вологодского» стиля один за другим горят, обваливаются или иным образом исчезают. Правда, в отличие от Нижнего Новгорода, многие частные застройщики в Вологде – почвенники и для замены выстраивают деревянные дома по похожей технологии.
Что бывает, если городом, напротив, никто не занимается, можно посмотреть недалеко от Москвы – в Ростове Великом. Еще несколько лет назад кварталы исторического города, в том числе в непосредственной близости от Кремля (музея-заповедника) представляли собой полуруинированные, в ужасающем состоянии двухэтажные кирпичные дома. Поток туристов на благосостояние ростовцев никак не влиял, поскольку основные посетители «Золотого кольца» — пассажиры автобусов, которые в Ростове не ночуют, а питаются, в основном, в нескольких ресторанах при музее.
Таким образом, в большинстве исторических городов страны сложилась ситуация, когда жителям и городским властям приходится выбирать: либо инвестиции ценой разрушения исторической среды города и его атмосферы, либо тихое угасание. Как правило, нынешние руководители выбирают первое.
Система охраны исторических городов России, изобретенная и внедренная еще в советские времена, имела целью как раз защитить города СССР от бездумного «освоения» градостроителями, при этом дав им средства для развития и поддержки наследия. В 1970-м году, когда первые 115 городов получили статус исторических, предполагалось, что бурное развитие внутреннего и въездного туризма в стране даст городам достаточно средств к существованию – поэтому в большинстве таких городов, особенно на «Золотом кольце» (Суздаль, Ростов, Юрьев-Польский) было ограничено промышленное развитие.
Города, ставшие историческими, избежали превращения в моногородки вроде Пикалева – но оказались поставленными в зависимость от потока туристов. Который в силу нескольких причин не стал ожидаемым источником прибыли: музеи-заповедники, собирающие плату за вход с потока туристов, подчинены не местным властям, а Минкультуры, а количество туристов-индивидуалов, которые активно пользуются гостиницами, ресторанами, сувенирными лавками – оказалось не настолько велико, чтобы исправно кормить целый город.
Вместе с тем, для малых городков оказался практически закрыт и путь сельскохозяйственно-торгового развития: например, славящееся огородничеством Владимирское Ополье в 60-е и особенно 70-е годы захирело, ярмарки больше не играли роли оптовых центров, да и сама система поставки сельхозпродукции переключилась на крупные агрохолдинги.
Таким образом, статус исторического населенного пункта сохранял культурное наследие города, но убивал его как живой организм – или, быть может, скорее закреплял естественную смерть малых российских городков. Но хотя бы в области охраны наследия сдвиги были, и заметные. Особенно больших успехов удалось добиться в годы Перестройки: ВООПИК, которое в те времена было официальной надзорной инстанцией, имеющей право инспектировать объекты и оперативно прекращать спорные работы до выяснения обстоятельств, добилось практической независимости от государственных органов.
Однако такое, как мы знаем, продолжалось недолго. На протяжении 90-х и начала 2000-х годов ВООПИК превратился, по сути, в общественную организацию без каких-либо серьезных административных полномочий, а надзор передали в руки специально созданных институций при исполнительной власти. Эти институции, чаще всего, уделяют значительное внимание не только художественной и исторической ценности того или иного объекта, но и хозяйственным моментам. Так, представители Москомнаследия и комиссии по выявлению объектов культурного наследия в Москве не раз заявляли, что наличие инвестиционного контракта на тот или иной дом может являться аргументом в решении вопроса – ставить или не ставить вновь выявленный памятник на государственную охрану.
Да и полномочий для оперативного реагирования у комитетов по наследию сейчас немного. Преследование застройщиков-"беспредельщиков" в судебном порядке чаще всего происходит уже после того, как старые дома разрушены. А охранные зоны памятников, хотя законом предусматривается более жесткая регламентация строительства в этих зонах, регулярно нарушаются при строительных и реконструкционных работах.
Стало быть, резкое сокращение числа исторических городов – в число
которых сейчас входят в том числе, и достаточно современные населенные
пункты, как Тольятти – действительно лишь приводит законодательство
в соответствие с «правдой жизни»? По сути, именно так; однако, как и
в случае с новым законом о полиции, который легализует де факто
существующую презумпцию законности действий правоохранителей,
пространство для маневра в законном поле для защитников старой
застройки стремительно сужается. И остаются – как и в других похожих
случаях – только «химкинские», «приморские» и «орловские» методы.
Подробнее: http://news.mail.ru/politics/4286327